Добавлено: Вт Окт 17, 2023 11:59 pm Заголовок сообщения: История Болгарской Церкви
ИСТОРИЯ СТАТУСА ЦЕРКВИ БОЛГАРИИ
1. Архиепископия Первой Юстинианы, учреждённая при императоре Юстиниане Великом, как было продемонстрировано церковными историками в 20 веке, НИКАК не связана с Болгарией ни территориально, ни, тем паче, этнически - она возникла в 6 веке, при императоре Юстиниане I, то есть ЗАДОЛГО до времени переселения болгар на Балканы. И после 6 века она более никогда не упоминается - например, её предстоятели никогда не участвовали ни в Поместных, ни во Вселенских соборах, после времён Юстиниана I. В отличие от Охридский архиепископии (лежавшей примерно на тех же землях), созданной византийским императором Василием II в начале 11 века, эта церковь НИКОГДА не именовалась Болгарской - ни официально, ни в обыденной речи. Поэтому ни о каком преемстве архиепископия Первая Юстиниана - Охридская архиепископия не может быть и речи. Эти две Церкви разделены между собой 4 веками.
2. Крещение Болгарии произошло где-то между 863 - 866 годов. Сам факт и особенности крещения Болгарии в этом посту рассматриваться не будут. В этом посте рассмотрим лишь изменения статуса Церкви Болгарии. Например события 870 года, ОШИБОЧНО трактуемые многими славянскими историками Церкви:
Цитата:
После четырёхлетней унии с Римской церковью, в 870 году Болгарская церковь стала автономной в юрисдикции Константинопольского патриархата.
Некоторые пишут даже о предоставлении в это время Болгарской Церкви автокефалии (в церковной терминологии @реальная независимость» Церкви - это и есть автокефалия):
Цитата:
Статус архиепископии Болгария получает достаточно рано: едва ли не в 870 году Собор епископов сам выбирал и ставил архиепископа Болгарии. Болгарская Церковь пользовалась не только автономией, но и реальной независимостью.
Но это не так - ни автокефалии, ни даже автономии в 870 году Болгарская Церковь не получала. Другая статья Википедии пишет гораздо более обоснованно о статусе Церкви Болгарии, полученном в 870 году:
Цитата:
На Константинопольском соборе в 869―870 годах обсуждался канонический статус Болгарской церкви, на заседании собора, прошедшем 4 марта 870 года, Болгарии был присуждён статус архиепархии.
Канонический статус Болгарской православной церкви обсуждался 4 марта 870 г. участниками Константинопольского собора 869–870 гг., вскоре после его окончания. На внеочередном заседании этого собора, состоявшемся 4 марта 870 г., Болгария получила статус архиепископства.
Визант. имп. Василий I Македонянин, пришедший к власти в 867 г., сместил с Патриаршего престола Фотия. Кн. Борис повел переговоры с восстановленным Патриархом св. Игнатием, и болгарам дали понять, что пойдут на любые уступки, если Болгарская Церковь вернется под покровительство Византии. На К-польском Соборе 869-870 гг. болг. церковный вопрос не рассматривался, однако 4 марта 870 г.- вскоре после последнего заседания Собора (28 февр.) - иерархи в присутствии имп. Василия I выслушали послов Бориса, задавших вопрос, кому должна подчиняться Болгарская Церковь. Состоялась дискуссия между папскими легатами и греч. иерархами, в результате к-рой болг. послам было передано решение о том, что территория Болгарии находится в церковной юрисдикции К-поля, как бывш. владение Византийской империи. Лат. духовенство во главе с Гримуальдом было вынуждено покинуть Болгарию и вернуться в Рим (ЛИБИ. Т. 2. С. 188-195, 200).
князь обратился снова в Константинополь, где в то время проходили деяния Поместного Собора в храме "Премудрости Божией" ("Св. Софии"). Введенные в собрание Отцов прибывшие послы св. Бориса заявили:
"Незадолго пред сим мы были язычниками и лишь в весьма недавнее время приобщились благодати христианства. Чтобы теперь не погрешить в каком-либо пункте, мы желаем узнать от вас, местоблюстителей всех Патриархов, какой Церкви мы должны подчиняться".
Папские легаты незамедлительно ответили, что болгары должны подчиняться Римской Церкви. Но болгарские послы не удовлетворились этим ответом и потребовали, чтобы легаты этот вопрос решили вместе с представителями Восточной Церкви. Тогда представители Восточных Патриархов спросили болгар: "Кому же страна принадлежала в то время, когда вы ее заняли, и какие в ней были тогда священники, греческие или латинские?" Болгары ответили: "Мы взяли ее оружием у греков и нашли в ней чисто греческих священников". После этого представители Восточных Патриархов пришли к выводу: "Страна эта (Болгария. - К. С.) принадлежит Константинопольской Церкви". Начались споры, но представители Восточных Патриархов остались непреклонны[2].
[2]. Вита Адриани II. См. Патрологию Миня. С.Л., т. CXXVIII, кол. 1391.
Несмотря на знакомство со всем сказанным выше, есть и колеблющиеся в вопросе, была ли предоставлена автономия Церкви Болгарии в 870 году (мол, так или иначе сам факт превращения Болгарии в архиепископию - это как предоставление ей автономии; но разве архиепископия и церковная автономия тождественны? Тогда вообще все ариепископии требуется именовать автономиями - но этого никто никогда до сих пор не делал). Например, Литаврин пишет:
Цитата:
Решения собора относительно судеб болгарской церкви, по-видимому, не отличались четкостью, однако 3-й пункт актов собора был сформулирован так, что папство толковало его как согласие собора на возвращение Болгарии «римской церкви» [74]. Дело решилось, однако, уже после закрытия заседаний собора. В начале марта 870 г. в собрание иерархов, на котором присутствовал император Василий I, были введены послы Бориса, позиция которых была заранее согласована с Игнатием и Василием I. Они задали присутствующим
вопрос, какой же в конце концов церкви должна подчиняться болгарская церковь. В ответ был задал вопрос послам: кому подчинялась земля в то время, когда ею овладели болгары, и каких священнослужителей — латинских или греческих — она тогда имела. Послы ответили: греческому императору и греческих священнослужителей.
Легаты папы вынуждены были согласиться с тем, что земля болгар некогда принадлежала «греческому царству», но возражали против смешения прав светской власти на управление с каноническим правом на духовное руководство. Иллирик входит по-прежнему в римский диоцез, хотя и произошло «разделение власти», в силу которого Иллирик оказался в «греческом царстве». Но на востоке империи практика давно утвердила принцип совпадения прерогатив светской и духовной власти на одной территории, и дальнейшие словопрения в глазах восточных иерархов теряли смысл. Легатам папы было сказано, что непристойно проявлять пренебрежение к греческому императору и претендовать на какое-то управление в его царстве, Болгария же, лишь отделенная некогда «своим язычеством» от Константинопольской церкви, теперь возвращается в ее лоно [75].
Вопреки всем протестам из Рима Борис после собора 869—870 гг. изгнал римское духовенство из Болгарии, на этот раз навсегда. Туда направились византийские священнослужители во главе с рукоположенным патриархом Игнатием архиепископом Стефаном. Продолжатель Феофана, подчеркивая этот факт и имея в виду восстановление «духовного родства» между болгарами и ромеями, замечает, что благодаря «великодушию» императора Василия I, давшего болгарам архиепископа и епископов, неофиты перестали колебаться, «как листья на ветру», укрепились в вере и «оставили отцовские обычаи» [76]. Так в свою очередь византийская традиция зачеркивала все то, что успели сделать в Болгарии папские прелаты; заслуга христианизации Болгарии приписывалась только империи.
Вопрос о том, получила ли болгарская церковь в 870 г. статус автономной, видимо, нельзя решать однозначно. Учреждение архиепископии само по себе означало, что внутренние дела она решала самостоятельно и что собор ее епископов избирал архиепископа, которого лишь рукополагал патриарх Константинополя.
Неизвестно при этом, была ли согласована с Борисом кандидатура первого архиепископа Болгарии (учитывая предшествующие требования князя к папе и обстановку во время собора 869—870 гг., можно считать такое согласование вполне вероятным) [77]. В отличие, однако, от иных архиепископий, находившихся в подчинении патриарха Константинополя, в архиепископии Болгарии в условиях всевластия суверенного государя он скорее всего, даже не имея формально признанных юридических прав, имел возможность решающим образом влиять на выбор угодного ему владыки церкви своей страны.
Юридически, однако, автокефалия (с правом самостоятельного, без вмешательства патриарха Константинополя поставления архиепископа) предоставлена не была
3. Автономия Болгарской архиепископии была предоставлена не в 870, а в 880 году:
Цитата:
Папа Иоанн VIII (872-882) дипломатическими мерами пытался вернуть под власть Рима болг. диоцез (ЛИБИ. Т. 2. С. 137-138). Однако кн. Борис, не разрывая отношений с Римской курией, не согласился принять предложения папы и по- прежнему придерживался положений, принятых в 870 г. На К-польском Соборе (кон. 879 - нач. 880) папские легаты вновь подняли вопрос о церковной юрисдикции над Болгарией. В итоге было принято решение, имевшее важное значение для истории БПЦ: с этого момента Болгарская архиепископия не должна была фигурировать в списках епархий К-польского Патриархата (Hefele, Leclercq. Hist. des Conciles. T. 4/1. P. 585 sq.). По существу решения этого Поместного Собора были выгодны К-полю и Болгарии, архиепископ к-рой фактически получал права автономии по отношению к К-польской Церкви. Одновременно это означало окончательную неудачу политики Рима в болг. вопросе. Папа не сразу осознал это, поначалу истолковав соборное постановление как уход визант. духовенства из Болгарии и выход Болгарской архиепископии из юрисдикции К-поля. В 880 г. Рим попытался активизировать контакты с Болгарией при посредстве хорват. еп. Феодосия Нинского, но его миссия не увенчалась успехом. Посланное папой в 882 г. письмо Борису также осталось без ответа (ЛИБИ. Т. 2. С. 179-181).
Из сказанного выше понятно, что в 880 году Болгарской Церкви была предоставлена именно АВТОНОМИЯ, а не автокефалия - как утверждается некоторыми, и например тут:
Цитата:
На церковном соборе Византии в 879—880 годах болгарской церкви, в условиях борьбы между Византией и папством за церковное подчинение Болгарии, была предоставлена автокефалия.
Мысль о том, что в 880 году Болгарской архиепископии была предоставлена не автономия, а именно автокефалия (пусть и не де-факто, но хотя-бы де-юре) продвигает и всё тот же Литаврин - хотя он и упоминает, что по этому поводу среди историков есть разногласие, выраженное в трёх противоречащих друг другу тезисах:
Цитата:
в 879—880 гг. в Константинополе был созван церковный собор, на который были приглашены представители папы. Иоанн VIII при этом поставил условием признания Фотия возвращение Болгарии под церковную супрематию папства [79]. Одновременно папа слал письмо за письмом в Болгарию, преследуя те же цели [80].
Упомянутый собор получил в истории название «Ложного собора Фотия», который на нем председательствовал.
Собор принял условие папы, согласившегося признать законным избрание Фотия и снявшего с него отлучение; было принято решение, согласно которому патриарх Константинополя не имеет права
«ни рукополагать, ни посылать омофор вне пределов своей енории — Болгария же вне ее» [81].
Иначе говоря, патриарху запрещалось поставлять болгарского архиепископа, вручая ему при этом (или какому бы то ни было другому иерарху) часть одеяния (омофор), полагающегося представителю высшего духовенства. Это означало также исключение «болгарского диоцеза» из списков епархий Константинопольской патриархии.
Но уже на соборе поведение Фотия и прочих восточных иерархов, их заявления не могли не породить беспокойства у Иоанна VIII. Претворение постановления в жизнь неизбежно предполагало отозвание греческих (византийских) священнослужителей из Болгарии, вместо них должны были быть посланы представители римской церкви. Легаты папы напомнили, что еще собор 869—870 гг. пунктом третьим вынес сходное решение, но оно осталось невыполненным. Приверженцы Фотия, подчеркивавшие, что заслуга крещения болгар принадлежит Фотию, ответили легатам, что вопрос об отделении епархий «зависит от императора и от императорских распоряжений», собор же созван не ради этих целей и, мол, сам папа требовал, чтобы собор занимался не этим вопросом, а только тем, чтобы патриарх не имел права поставления в Болгарии [82].
Мотивировка греческих иерархов отнюдь не сводилась просто к софистике. Это была иная позиция, выгодная для патриархии: вопрос отдавался на усмотрение высшей светской власти, которая в империи обладала традиционным приматом над властью духовной. Концепция Иоанна VIII, утвержденная им на Равеннском соборе, оказалась бессильной перед светской властью, так как не опиралась па поддержку такой же реальной власти. Императора Иоанн VIII мог только просить. 13 августа 880 г. Иоанн VIII написал Василию I письмо с изъявлением горячей благодарности: «Великие благодарения мы приносим Вам, так как Вы из любви к нам, по милости душевной обещали св. Петру, как было сие справедливо, обладание болгарским диоцезом» [83].
Действительно ли Василий I обещал такую уступку или же папа имеет в виду решения собора 879—880 гг.
и благодарит, так сказать, заранее, демонстрируя наигранную уверенность в том, что император безусловно выполнит решение иерархов, неизвестно. Ведь у Василия I всегда имелся в запасе веский — в свете всего сказанного выше — аргумент для отказа папе: Болгария — вне границ империи, Болгария — и вне границ Константинопольской патриархии; поэтому дело не зависит от воли императора — оно в компетенции болгарского князя и болгарских священнослужителей.
Решения собора 879—880 гг. могут быть расценены и как дипломатическая победа Бориса. Хотя слово «автокефалия» произнесено не было и юридически ее предоставление не было оформлено, решения собора были сформулированы таким образом, что каждая из сторон получила возможность толковать их в свою пользу (и патриархия, и Борис, и папство). Любопытно, что и в современной научной литературе представлены все эти три не совместимые друг с другом концепции. Однако даже те историки, которые считают, что права автокефалии болгарской церкви, строго говоря, не были оформлены юридически, склонны признавать независимость болгарской церкви, осуществляемую фактически, особенно в периоды усиления Болгарского государства, как и факт проявляемого нередко самой Византийской империей молчаливого согласия с таким порядком вещей [84].
Поскольку в Болгарии церковь была организована по византийскому образцу, находилась в руках византийского духовенства и зиждилась на нормах и традициях имперской концепции власти духовной и светской, постольку Борис мог быть в принципе уверен, что церковь в целом будет послушна воле высшей светской власти и что выборы ее главы будут в конечном счете контролироваться государем.
Успенский, «История Византии», о Константинопольском Соборе 869 - 870 годов:
Цитата:
Наконец, и князь Богорис, по-видимому, пришел к заключению, что для Болгарии лучше оставаться в согласии с империей, с которой было гораздо больше общих точек соприкосновения, чем с латинским Западом, и в начале 870 г. он отправил в Константинополь во главе торжественного посольства боярина Петра, который на Соборе из восточных и западных епископов должен был поставить на разрешение вопрос: от кого должна зависеть в церковном отношении Болгария, от Римского епископа или от Константинопольского патриарха? Как увидим ниже, на Соборе вопрос решен в пользу патриархата, чем окончательно решалось и дело о принадлежности Болгарии к Восточной Церкви.
…
Уже в июне 869 г. отправлено было из Рима в Константинополь посольство, во главе которого стояли епископы Донат и Стефан и дьякон Марин. Эти епископы назначались легатами папы для того Собора, о котором ходатайствовали император и патриарх Игнатий и которому предстояло разрешить ряд важных вопросов, поднятых в последние годы борьбы между Римом и Константинополем, и прежде всего вопрос об Игнатии и Фотии.
В конце сентября папские послы достигли Солуни, где были встречены спафарием Евстахием, а в Силиврии им вышел навстречу протоспафарий Сисиний. В субботу 24 сентября они прибыли в Константинополь, где встречены с большой пышностью и препровождены во дворец Магнавры, назначенный для их обитания. Деяния Собора начались 5 октября и окончились 28 февраля 870 г., следовательно, продолжались почти 5 месяцев. Деяния этого Собора, причисляемого западными писателями к вселенским и слывущего под именем VIII Вселенского Собора, сохранились в латинском переводе Анастасия Библиотекаря, так как греческий оригинал их погиб. Для проверки перевода Анастасия может служить извлечение из актов на греческом языке, составленное неизвестным писателем X в. Содержанием соборных деяний мы не будем здесь заниматься, так как они в общем имели узкое значение и преследовали лишь достижение торжества римской идеи. Это видно из формулы, предложенной папскими легатами еще до открытия занятий, которую обязательно должны были принять члены Собора. Формула отправлялась из слов: «Ты еси камень (Петр) и на сем камне созижду Церковь Мою» – и приходила к выводу, что под Церковью здесь разумеется апостольская Римская кафедра, которая непогрешимо соблюдала кафолическую веру; далее означенной формулой требовалось анафематствование ереси иконоборцев, Фотия и составленных им Соборов против Игнатия и против папы Николая. Требовалась личная подпись членов Собора под этой формулой; кто уклонялся от подписи, тот не принимался на Собор. Оттого так скуден был этот якобы вселенский Собор числом членов; на первом заседании было только 18 епископов! На четвертом заседании, 13 октября, обнаружилось, что приверженцев Фотия в константинопольском клире гораздо больше, чем предполагали на Соборе, и что они решились твердо отстаивать раз занятое положение, что осуждение Фотия незаконно и что Собор нарушает канонические правила. Для папских легатов важно было, чтобы Собор после решения дела в Риме не приступал к новому рассмотрению Фотиева дела, между тем как на четвертом заседании патрикием Ваани и митрополитом Митрофаном настойчиво проводилась мысль о приглашении на Собор Фотия и его приверженцев для выслушания их и суда над ними. На пятом заседании, 20 октября, присутствовал сам подсудимый патриарх. На обращенные к нему вопросы, признает ли он определения пап Николая и Адриана, Фотий не давал ответа. «Твое молчание не спасет тебя от осуждения», – сказали легаты. «Но также и Иисус молчанием не избегнул осуждения», – ответил Фотий. На шестом заседании, происходившем 25 октября, присутствовал император, но весь состав членов не превышал числа 37. Фотий и его приверженцы, между которыми отмечаются Захария Халкидонский и Григорий Сиракузский, твердо отстаивали ту мысль, что они неподсудны этому Собору и что Константинопольский патриарх не обязан подчиняться решениям Римской Церкви. Хотя против Фотия было произнесено на Соборе осуждение, но для усиления его нравственного значения члены Собора придумали употребить для подписи не чернила, а евхаристическую кровь. После восьмого заседания, бывшего 5 ноября, происходил перерыв в соборной деятельности до 12 февраля 870 г.
Последнее заседание происходило 20 февраля96. Прежде чем члены Собора отправились в обратный путь, напутствуемые угощением и богатыми дарами, случилось обстоятельство, которое должно было значительно омрачить торжество римских легатов и умалить значение сделанных им на этом Соборе уступок. Припомним, как настойчиво домогался князь Богорис назначения архиепископа и как последовательно и также настойчиво отказывали ему в этом в Риме. Наконец, Богорис воспользовался происходившим в Константинополе церковным собранием, на котором, как ему было хорошо известно, присутствовали и уполномоченные из Рима, и представители от Восточных Церквей, и снарядил посольство во главе с боярином Петром с целью предложить Константинопольскому Собору на обсуждение занимавший его вопрос о церковной организации Болгарии. Не может быть сомнения, что этот поворот дела приготовлен был предварительными сношениями с царем Василием. Болгарское посольство прибыло в Константинополь в феврале 870 г., и на последнем соборном заседании оно приглашено было занять почетное место рядом с послами западного императора. Царю Василию весьма важно было, однако, отделить болгарское дело от того вопроса, который составлял главный предмет соборных деяний, притом же в болгарском деле он не мог идти на уступки. Итак, 3 марта царь пригласил к себе во дворец римских легатов, где были уже и представители восточных патриархов, и патриарх Игнатий. После того как все заняли назначенные для них места, предложено было болгарскому посольству предъявить принесенные им грамоты и подарки97. Тогда боярин Петр сказал: «Князь болгарский, осведомившись о том, что вы собрались здесь для обсуждения церковных дел, поручил нам приветствовать вас, и в особенности вас, легатов апостольского престола». После этого боярин Петр прямо поставил вопрос: «Желая избежать ошибки, мы спрашиваем вас, представителей всех патриархатов: какой Церкви Болгария должна подчиняться?» Легаты римские отвечали на это: «Без сомнения, Римской Церкви, так как в лоно этой Церкви вступил ваш князь со своим народом. От папы Николая он получил наставление в христианской жизни, епископов и священников. Что вы принадлежите к Римской Церкви, это доказывается и тем, что латинское духовенство и в настоящее время находится у вас». Но когда болгаре просили тем не менее поставить на обсуждение предложенный ими вопрос, легаты сослались на то, что они уже окончили то церковное дело, для которого собрались здесь, и что внесенный болгарами вопрос совершенно новое дело, для суждения о котором они не имеют инструкций. Но оказалось, что этим нельзя было удовлетвориться, что вопросу предстояло получить дальнейшее движение. Со стороны восточных епископов был предложен новый вопрос: «Кому принадлежала эта страна, когда вы завладели ею, были ли тогда в ней греческие или латинские священники?» На это болгаре отвечали, что они заняли страну по праву завоевания у греков и что нашли в ней только греческих священников. Тогда восточные епископы высказались в том смысле, что Болгария должна принадлежать Константинопольскому патриарху. Но папские легаты, ссылаясь на исторические основания, возразили на это, что апостольский престол с древних времен имел под своей властию Епир, Фессалию и Дарданию, т. е. те страны, к коим принадлежит и Болгария. Далее, Болгария обращена в христианство латинским духовенством и зависит от Рима уже в течение трех лет. Восточные епископы, не отрицая приведенных фактов, пожелали обсудить их каждый в отдельности, но папские легаты восстали против такой постановки вопроса, находя, что никто не может судить об этом деле, уже порешенном папой, и что, кроме того, они не имеют инструкций входить в обсуждение этого совершенно нового дела. Положение, занятое партиями, совершенно ясно, и трудно было поколебать греческую и латинскую точку зрения. Греки ссылались на исконные права, так как Болгария всегда находилась во власти греков, отделение же этой страны обусловливалось только язычеством завоевателей, а возвращение под власть патриархата есть естественное следствие принятия христианской веры. Латиняне основывали свои притязания на реальном факте неоспоримого и всеми известного пребывания в новообращенной Болгарии римского епископа и значительного числа латинского клира. Когда стало ясным, что собрание склоняется на ту сторону, которая отстаивала права патриархата, римские легаты вновь указали на принцип главенства и неподсудности римского епископа Собору и обратились к патриарху Игнатию с требованием, чтобы он не позволял себе вмешиваться в дела Болгарии и не осмеливался преступить прямые приказания папы. На основании свидетельства Анастасия Библиотекаря, у которого почерпаются данные для занимающего нас вопроса, трудно составить заключение о том, был ли окончательно подвергнут голосованию вопрос о Болгарии, или же ограничились обменом мнений. Известно, что подлинные акты Собора подверглись уничтожению во время нападения на римских легатов славянских пиратов, которые держали их долго в плену и лишили их всего имущества. По возвращении в Рим в декабре 870 г. они не могли представить папе соборных актов.
Тем не менее для императора и патриарха вопрос о присоединении Болгарии представлялся решенным окончательно. И князь Богорис не искал более разрешения вопроса о том, кому должна подчиняться его страна. Вместе с восточными епископами он считал дело о присоединении Болгарии к патриархату вполне окончательным решением. С тех пор Болгария освободилась от латинского влияния и получила самостоятельное церковное устройство под управлением своего архиепископа.
Изложенное событие сопровождалось непосредственными и весьма важными результатами в дальнейшей истории взаимных отношений Рима и Константинополя и дало новый толчок кирилло-мефодиевскому вопросу.
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах
FAQ
Поиск
Пользователи
Группы
Регистрация
Профиль
Войти и проверить личные сообщения
Вход
